Алексей Давыденков. “Коснувшись дерева”

***

Коснувшись дере­ва,
                        пошёл в свое гнез­до.
Лифт не рабо­тал. Лестничное эхо,
Столь бла­го­дар­ное за вся­кий знак про­стой,
За невзна­чай пода­рен­ное сло­во,
Трудилось кро­пот­ли­во над шага­ми,
Столь позд­ни­ми. По клет­кам эта­жей
Летали голу­би. Их кры­льев я не слы­шал,
И, впро­чем, свет зажег­ся не вез­де.
А впро­чем — был бы свет в моем гнез­де:
Он за окном рас­се­и­ва­ет мрак
Недалеко, но виден изда­лё­ка…
Взойдя на свой этаж, я видел, как
Сгустилась тьма в рас­ще­лине про­лё­та.
Я заку­рил под две­рью.
                                 Тишина
Была про­зрач­на: голо­са за две­рью,
Мешаясь с голо­са­ми за окном,
Перекликались — внут­рен­ний и внеш­ний.
И фон стру­ил­ся музы­ки небреж­ной
(Должно быть, радио). Потом все эти зву­ки
Угасли посте­пен­но, чув­ства все,
Обследовав мате­рию, вер­ну­лись
С еди­ным ощу­ще­ньем: пусто­ты.
Охвата чувств вздох­ну­ла ним­фа Эхо.

***

Как стол, раз­дви­ну­тый в шири­ну,
Сместив пред­ме­ты и сбли­зив сте­ны,
Все темы быта све­дет в одну,
И отвра­тит их от глав­ной темы, —

Так жизнь одна­жды, и без того
О чем-то пом­ня, но про­те­стуя,
Раскинет кры­лья боль­шим сто­лом.
И не накрыть. И не хва­тит сту­льев.

Но за сто­лом собе­рут­ся все.
И в тес­но­те их, да не в оби­де,
Ты вдруг уви­дишь сре­ди гостей
И тех, о ком поза­был, что видел;

А гости будут хва­лить салат,
И позд­ним вече­ром их про­во­дят, —
Но ты не вый­дешь из-за сто­ла
И не уви­дишь, как все ухо­дят.

***

Поодаль от домов два дере­ва сошлись.
О чем-то гово­рят, уси­лен­но кивая,
жести­ку­ли­руя, спе­ша, пере­би­вая —
Но вот о чем?..
В домах огни зажглись.
Ревнитель-дождь, за всю за эту жизнь
Пороги и кар­ни­зы оби­вая,
Объединит все даль­нее в одном
И заглу­шит.
И тьма его погло­тит.
Потом исчез­нет клен, что за окном
(Иллюзия: пога­сят свет напро­тив),
Исчезнет дом, ослеп­нув по пого­де —
И, надо пола­гать, исчез­нем мы?..
Обман: ведь мы не встре­тим­ся средь тьмы,
Никто ни с кем, как и теперь —
И нет потерь:
Вон, фикус на окне — вер­нул­ся, вро­де…

Гулливер

Пришел с бан­ке­та. Знатный вете­ран
Былых сра­же­ний тол­ко­вал о новых.
Платок при­дет­ся зано­во сти­рать:
Измызган и истоп­тан на манев­рах.

Меня лас­ка­ли. Общее “ура“
В ушах всю ночь, навер­но, не утих­нет.
Я и “Гроза Морей”, и “Муж-Гора”,
И — новый, вот, совсем высо­кий титул —

Нордак. Для кора­бель­но­го вра­ча
Великовато бы, но — где ж сознать­ся?..
Зато и цепь меша­ет по ночам,
И мыс­ли непо­мер­ные тес­нят­ся.

Блестят миры, я при­зы­ваю вас,
Любезнейшие мне из рода ближ­них.
Уж вы бы точ­но не дали мне впасть
Не в манию, – нет: в пани­ку вели­чья!

Не столь стра­шит поли­ти­ка дво­ра,
В кото­рую неча­ян­но я втер­ся,
Сколь: вдруг я веч­но — Человек-Гора,
И мы, Гора с гора­ми — не сой­дем­ся?..

Вдруг я — тупо­ко­неч­ник?.. Это вздор,
Но — дока­жи, при здеш­них-то мас­шта­бах!..
Хоть звез­ды — уте­ше­ние… И то:
Уже пытал­ся нало­вить их в шля­пу.

Лишь вы, что, как те звез­ды, дале­ки,
Вольны вер­нуть мне преж­ний мир при­выч­ный.
Тут рядом дом выхо­дит на тор­ги:
Шестнадцать ком­нат, и надел при­лич­ный…

Но я один — и мра­ком на поля
Ночной зем­ли, за гре­бень гор ска­ли­стых
Ложится тень зло­счаст­ная моя,
Терзаемая шпи­ля­ми сто­ли­цы…

***

Вкусивший лото­са от топо­ля
И свет забыв­ший на кор­ню
Увидит сад полу­за­топ­лен­ный
И оги­ба­ю­щих ска­мью
Двух серых уток, — и, рас­те­рян­ный,
Невольно в воду осту­пясь,
Он отра­зит­ся в ней, как дере­во…
Почти улов­лен­ная связь
Живого обли­ка и обра­за
Почти отверг­ла путь пря­мой, —
Но не забыть вку­сив­шим лото­са
Поры забве­нья сво­е­го.
Ночами тем­ны­ми и теп­лы­ми,
Когда и в сны сочит­ся дождь,
Ты видишь сад полу­за­топ­лен­ный,
Ты мед­лишь миг, сей­час уйдешь, —
Но сад, без вет­ра рас­ша­тав­ший­ся,
От вет­ра встреч­но­го затих…
И всё на этом. Но и даль­ше всё —
Прости — на этот же мотив

***

В нака­ле дней, в невер­ном спла­ве чувств
Покажется и малое вели­ким…
А я при­ду по бело­му лучу
Мешать судь­бе, сду­вать с тебя пылин­ки.

Иные из вещей, с деся­ток книг —
Почувствуешь за миг! — взы­ме­ют норов
Тебе вну­шать, что я ж при­знаю их —
Хоть в этой, нашей ком­на­те, хоть в новых…

Здоровая мыши­ная воз­ня —
Я про­жил впо­ру, чтоб не стать слез­ли­вым, —
Но што­ры и цве­ты меня каз­нят:
Я дал им знать, сколь это спра­вед­ли­во.

***

Привечая рас­свет, погру­жа­ясь во тьму —
Так и виден в глу­бин­ных повто­рах…
Мне не жить в этом доме, и мне пото­му
Он осо­бен­но, при­сталь­но дорог.

Я не понял звез­ды. Мне не к спе­ху вес­на.
Мне — пре­стиж­но, что все мы под Богом, —
Так ска­жи: я судить обре­чён или знать,
В сотый раз оши­бив­шись поро­гом,

Кто там при­знан и понят, кто пой­ман и вор,
Чьих там сва­деб счаст­ли­вая лен­та?..
Мне не жить в этом доме, и мне отто­го
Отрешиться ли: стя­га ли? Ветра?..

Освещая, как суть, мой недо­жи­тый век,
Сквозь пор­тьер дым­но-цвет­ную тогу
Пробивается луч — и ложит­ся, как снег,
Сквозь лист­ву и метель на доро­гу.
Поминая тюрь­му, при­ни­мая суму —
Не уйти мне из это­го све­та…
Мне не жить в этом доме, и мне пото­му
Все пути — лишь к нему… Вот, и этот.

***

Сию мину­ту за окном
(Оно как раз — на север)
Прошли поляр­ный белый гном
И с ним домаш­ний, серый.

Был тих, но вня­тен раз­го­вор,
И трезв, как хвост кры­си­ный:
«Когда бы окна не во двор —
Мы были бы бес­силь­ны…»

(И, слов­но стен кос­ну­лась боль,
Метнулась мгла в про­сте­нок,
Где я совет дер­жал с собой
По части зай­ма денег).

Был тверд, но при­зра­чен ответ,
Как темень вод грун­то­вых:
«Когда б не звезд его запрет —
Мы были бы гото­вы…»

Но тут вру­бил­ся на всю мощь
Соседский вен­ти­ля­тор,
И «погу­бить» или «помочь» —
Осталось непо­нят­ным.

И двор был двор, и день был — день…
Но сте­ны голо­си­ли:
«Когда б он сам не захо­тел —
Мы были бы бес­силь­ны…»

Тут я про­лил свое вино,
И твердь оде­лась мра­ком…
И про­ва­лил­ся белый гном,
А серый гном запла­кал.

Два голоса

1.
Всегда я жил опро­мет­чи­во:
Знал, что судь­ба измен­чи­ва.
Вдруг ты. И, при­хо­тью вече­ра —
Моей судь­бою отме­че­на.

2.
Коль так — то ты в одно­ча­сье
Куда-нибудь уне­си меня
С послед­ней, осен­ней стра­стью!..
Благо, еще не зим­няя…

***

Словно на зов тру­бы,
В лес. Собирать гри­бы?..
Вздор! То был зов судь­бы,
Взор ее, вздох: «Ты был»…

Лес пере­кро­ет воз­дух,
И — ни вздо­ха в ответ.
Знакомая гори­хвост­ка —
Издали! — шлет при­вет.

Что ж… Ей пора в Египет
На зиму. Ты же весь —
Здесь. Этим лесом выпит,
Сам обра­тишь­ся в лес.

Будто бы!.. Горихвостка,
Вернувшаяся к весне,
Не опо­зна­ет: позд­но.
Решит: «Прошлогодний снег».

И он тот­чáс же рас­та­ет,
Хотя — пору­чусь! — не весь:
Ты ж нико­гда не в стае,
Пусть даже стая — лес.

И — что же: вновь по гри­бы?..
Вновь. Это род борь­бы
С осип­шим гор­лом судь­бы
За пра­во шеп­нуть: «Я был…»