Ольга Аникина. “Контрольные отпечатки”

Стихи из книж­ки с рабо­чим назва­ни­ем «Контрольные отпе­чат­ки»

***

Новый год
про­гры­за­ет дыру в декаб­ре
не зашьёшь, не наде­нешь
всё, с чем мы толь­ко вче­ра
едва кое-как при­ми­ри­лись

будем ловить ново­год­нюю моль
будем ловить её в пол­ночь
сия­ю­щи­ми сач­ка­ми

***

фев­раль­ское солн­це
впа­да­ет в Гражданский про­спект
пёст­рые лод­ки
жёл­тый мига­ю­щий свет

сия­ет песок
чешуй­ки снеж­ных пла­стин
лагу­ны на сте­нах
шко­лы сто два­дцать один

от шко­лы до бере­га
сто пять­де­сят шагов
выхо­дят двое
похо­жи на рыба­ков

сна­ча­ла шага­ют рядом
потом поврозь
а солн­це тем вре­ме­нем
над горо­дом под­ня­лось

и сде­ла­лись сини­ми
тени и бурой – река
яркая шап­ка
курьер
напо­до­бие поплав­ка

пере­се­ка­ет про­спект Науки
наис­ко­сок
окунь уплыл
никто его не под­сёк

на реке нет све­то­фо­ров
регу­ли­ров­щи­ков тоже нет
если уме­ешь –
про­сто плы­ви
на сол­неч­ный свет

***

март в горо­де
по локот­ку сире­ни
вороб­кий птиц
пере­сту­па­ет нерв­но
но спит сирень
о воз­дух опи­ра­ясь согну­той рукой
а птиц её: тыц-тыц –
по сон­но­му пле­чу коло­тит клю­вом
кри­чит:
чирень! чирень!
проснись смот­ри
тут льёт­ся с неба
что-то голу­бое
не как вче­ра – какое-то дру­гое
про­зрач­ное
горя­чее внут­ри

***

один­на­дца­то­го апре­ля
в петер­бур­ге ожи­да­ет­ся
рост снеж­но­го покро­ва
из ледя­ных мери­стем
и спя­щих в зем­ле кореш­ков

боко­вой и вер­ху­шеч­ный рост
то выстре­ли­ва­ют побе­ги
высо­ко-высо­ко
то хруп­кие листья
кро­шат­ся и опа­да­ют

то покров нарас­та­ет как мох
сереб­ри­стый оле­ний мох
на город­ских про­спек­тах

зацве­тёт-отцве­тёт
через несколь­ко дней
семе­на­ми зем­лю напол­нив

***

с любо­вью и неж­но­стью
фото­гра­фи­рую мусор
битое лома­ное гни­лое
фор­му изгнав­шую смысл

свет напо­сле­док очер­тит
оде­нет сия­ни­ем
рва­ный рукав вче­ра
кото­рое уже не носят

через плос­кость
прой­дёт и ста­нет
чем-то дру­гим

кар­фа­ген или рим

и ляжет по кра­еш­ку
белой полос­кой

***

на быв­шей Знаменской
а нын­че на Восстания
бал­кон­чик дер­жит гип­со­вый чувак
по бицеп­су бежит витая вена
на лбу мор­щи­ны измож­дён­ный вид
вто­рой такой же рядыш­ком сто­ит
и в зем­лю смот­рят белые гла­за
на мор­де напря­жён­ная гри­ма­са
три гры­жи в шее,
и понят­но сра­зу,
что сбро­сить бы бал­кон­чик
да нель­зя
мы взад-впе­рёд по Знаменской про­хо­дим
по ули­це Восстания вер­нее
и нам пле­вать чего они там дер­жат.
коро­че, это я к чему.
бро­сал бы ты, мужик,
свою кон­струк­цию
и шёл гулять по Зна… тьфу, по Восстания.
тут до мет­ро один­на­дцать минут
бал­кон – он всё рав­но для кра­со­ты.
Никто на том бал­коне сро­ду не сто­ял
и чай не пил и в окна не гля­дел.
Чего ты там бор­мо­чешь?
Архитектор
Тебе и бра­ту тво­е­му
Две пары ног забыл создать?
Товарищ, изви­ни.
нет ножек – нет кон­фет­ки.

***

чело­ве­че­ский дым
сте­лет­ся по зем­ле
уте­ка­ет в дома
зна­чит вре­мя к зиме
запол­за­ет в мет­ро
и блуж­да­ет в мет­ре
целый город
рабо­тать идёт в октяб­ре

надви­га­ет­ся тень
напол­за­ет обскур
и слу­жи­тель поряд­ка
непо­дви­жен и хмур
он из дыма вылав­ли­ва­ет
силу­эт
узна­ёт как зовут, сколь­ко лэт.

горож­дан­ство
какой у него сто­ро­ны
он омо­ним
в кото­ром зна­че­нья рав­ны
чтоб задёр­нуть завесь
заве­сти за куток
нена­дол­го все­го
на пят­на­дцать суток.

а быва­ет ошиб­ка
тудым мол
сюдым
и опять чело­век
пре­вра­ща­ет­ся в дым
он счаст­ли­во течёт
неви­дим­кой в вагон
и никто не несёт­ся
ваго­ну вдо­гон

***

туск­лое сереб­ро на непо­движ­ной кроне.
лет­ний невер­ный свет, буд­то бы ледя­ной.
где-то каш­ля­ет пёс, и дят­ла поту­сто­рон­ний
стук по сухой коре в воз­ду­хе надо мной.

север­ный длин­ный день болен и неустой­чив,
слов­но сто­па листа с дыроч­кой от гвоз­дя.
пти­ца пря­чет в коре горст­ки корот­ких точек,
эхом, как буд­то мхом, каж­дую опле­тя.

что-то рост­ки в саду стать не спе­шат цве­та­ми.
бед­ный пес­ча­ный дёрн, вымо­чен­ный дождём,
песту­ет нище­ту. гра­фик его сви­да­ний
с солн­цем в июль­ский день солн­цем не под­твер­ждён.

холод плы­вёт в залив, и толь­ко шипов­ник теп­лит
розо­вый ого­нёк в малень­ком фона­ре.
папо­рот­ник и сныть тянут­ся сте­бель к стеб­лю.
крас­ное серд­це где-то
бьёт­ся в сухой коре.

***

на цыпоч­ках
по мок­рой чере­пи­це зер­каль­ных листьев
пуг­ли­вое под­кра­ды­ва­лось солн­це
сади­лось на ряби­ну
и ряби­на
то воз­но­си­лась белы­ми клу­ба­ми
то кулач­ка­ми
зелё­ны­ми
от вет­ра защи­ща­лась

куда гля­де­ла я, каким нену­жым делом
погло­ще­на была – когда ряби­на зре­ла,
копи­ла жёл­тый жар
и мол­ча слу­ша­ла, что шеп­чет
жёл­тый шар –
о спо­ло­хах кост­ра из вара­на­си
о марок­кан­ском золо­те пусты­ни
и бете­ле на дёс­нах коро­лей

дни потуск­не­ли, ста­ли ночи длин­ны –
но цве­та пере­ход
но жар горя­чей гли­ны
чем боль­ше скрыт от глаз
тем жжёт меня силь­ней

***

воз­душ­ный змей
на про­ти­во-
полож­ном бере­гу
похож на яркую дугу
на крас­ный пара­шют
взле­та­ет неуве­рен­но
и мяг­ко опус­ка­ет­ся
и гово­рит, что, может быть,
но точ­но не сей­час

и мне не слыш­но
что ему
хозя­ин гово­рит
что обе­ща­ет, как его
он хочет уло­мать
и крас­ный слу­ша­ет его
пыта­ет­ся надуть живот
но в воз­ду­хе над озе­ром
вдруг про­ле­та­ет вер­то­лёт

про­стой воен­ный вер­то­лёт
над щучьим озе­ром летит
и крас­ный пря­чет­ся в тра­ву
а тот дру­гой сто­ит гля­дит
и мол­ча курит

***

осты­вая вби­ра­ет вды­ха­ет
про­зрач­ны­ми жаб­ра­ми
слад­кую тлен­ную сырость
и вре­мя теку­щее мимо

в бурых ожо­гах
жёл­тые паль­цы каш­та­на
он пом­нит как быть ста­ри­ком
за полу­от­кры­ты­ми века­ми
пря­чет коша­чьи зрач­ки

и воло­сы мха
сви­са­ют с гни­лой вет­ки –
мерт­вец в пари­ке

осо­ка в воде по коле­но сто­ит
тело из перьев
а уле­теть невоз­мож­но

меж облач­ных дым­ных ство­лов
могут про­тис­нуть­ся
несколь­ко бли­ков и горь­кий вос­торг
сле­по блуж­дать по зем­ле оста­ёт­ся
наша забы­тая
жалость друг к дру­гу