
Евгений Каминский. “Рядовой небожитель”
Слову, как битве, себя без остатка отдав, выйду в тираж с покаянной улыбкой придурка…
Слову, как битве, себя без остатка отдав, выйду в тираж с покаянной улыбкой придурка…
Апостол станет у ворот: «Сюда пожалуйте!» Кто от чего из нас умрет,
а я — от жалости.
Когда мы выходили ночью в сад: Отец и я, и крупная собака,
На нас глядели с высоты из мрака,
И нам казалось – там и спрятан ад.
Моим стихам, написанным столь рьяно, что воспаленный мускус павиана досель висит – а им немало лет
Прячу кукиш в карман — там труха небогатого быта,
Силикозная пыль фотографий в альбоме пустом…
Слову, как битве, себя без остатка отдав, выйду в тираж с покаянной улыбкой придурка…
Апостол станет у ворот: «Сюда пожалуйте!» Кто от чего из нас умрет,
а я — от жалости.
Когда мы выходили ночью в сад: Отец и я, и крупная собака,
На нас глядели с высоты из мрака,
И нам казалось – там и спрятан ад.
Моим стихам, написанным столь рьяно, что воспаленный мускус павиана досель висит – а им немало лет
Прячу кукиш в карман — там труха небогатого быта,
Силикозная пыль фотографий в альбоме пустом…