***
По ямбовым дорожкам
Проторенным путем
Пройдем еще немножко.
Пройдем!
Под стройный ритм шагая,
Оттачиваем шаг –
До Юлия, до Гая
Никак.
То дактилем заплачем,
То в дольник убежим,
Но как-нибудь иначе –
Зажим.
Вот скачут верлибристы
На прозовых конях,
А мы им вслед со свистом:
«Фигня!»
Но где-то там далеко
Не сдюжат и они –
Идет на всех потоком
ИИ.
***
Когда так нужно жить,
А в планах только Джойс,
Неодолимый Джойс,
Всеобщего прозренья,
Убереги меня,
Ослабшую душой,
Я ухожу в траву
Сгрызать её коренья.
На двадцать лет в траву,
Скитаться по земле,
Уже не человек,
Я меньше муравьишки.
Я мошкой проплыву
Опять навеселе
По призрачным полям
Несочиненной книжки.
Я Кафку не прочту,
Я разучусь читать —
Стихи-стихи-хи-хи —
Комар за грузным ухом.
Живи меня, живи,
Всеведущая страсть,
Забытая тетрадь,
Привитая разруха.
***
Я не верю мандаринам,
Этим маленьким чертятам,
Их оранжевым ухмылкам
На подносе на большом.
Мытым, глянцевым, блестящим,
Цитрусам-фотомоделям,
Остро-сладким, новогодним,
Изжигающим нутро.
Всё, чего не по карману
Скромным сплетникам бюджета –
Горы, Гоа, гонг, Гавайи –
Всё вмещает мандарин.
И смеётся. И глумится.
На столе корпоративном.
И начальник твой печальник
Очищает наглый фрукт.
Корки падают на скатерть,
Как чулки от проститутки,
А в тебе царит отрыжка –
Мандаринный передоз.
Мандарины – лишь изнанка
Всех дешевых удовольствий,
Обаянье лёгкой жизни
В постсоветском не кино.
***
Дм. Бобылеву
Цветут для нас цветочки-позабудки,
Почти что незабудки, только цвет
Не голубой.
Какой?
Ах, позабыла…
Сплету тебе венок из позабудок.
Наденешь точно шапку-невидимку,
Исчезнешь, растворишься в грустной дымке.
И я тебя забуду, так забуду…
Как будто никогда и никогда…
Сплету тебе венок из позабудок,
Вот только в поддавки мы доиграем.
Не в шашки — в поддавки!
Нет-нет!
В стихи! —
Кого из нас скорее не услышат,
Кого из нас надежней позабудут,
Как будто помнили…
Как будто бы всю жизнь
Ходили мы не в шапках-невидимках
И не в венках
Из нежных позабудок.
***
Когда я жила у него,
Всюду меня окружали его бывшие.
Они смотрели на меня оценивающе
С фотографий в серванте,
Подмигивали мне закладками в книгах,
Касались меня через вещи,
Которые подарили ему.
Кошкой вскакивали мне на колени.
И говорили, говорили, говорили со мной
Через рассказы его приятелей,
Через его рассказы.
Они, должно быть, смеялись надо мной,
Как смеются над живыми могильные плиты.
Смотри-смотри, подруга,
И мы здесь были, пили, ели, спали, любили, надеялись.
И мы здесь тоже
И мы здесь
И мы
И ты
И ты тоже когда-нибудь
Через день-месяц-год
Из серванта,
Из книг,
Из вещей, которые подарила ему,
Из рассказов его приятелей,
Из его рассказов
Будешь поглядывать на его настоящую,
Очередную,
Будущую бывшую
И также посмеиваться,
Мол, всё пройдет,
Всё уже прошло.
Бом-бом-бом!
Часы отзвонили,
Замок сломался,
Дорога в наш общий дом заросла
Новыми воспоминаниями,
Впечатлениями,
Влюблённостями.
Тик-так-тик-так!
Время не щадит.
Время лечит.
Не плачь, подруга,
Никто не минует участи сей,
Скоро и ты будешь
Там же,
Где я.
***
Пришли и научили, как могли,
Чему могли, тому и научили:
Терпению по силе, не по силе
И страшной, сокрушительной любви.
Фанатики, как все учителя,
Строители молитв и провокаций,
Пришли и научили не сдаваться
И, вместе с тем, мучительно петлять.
Они учили словом и мечом
И тайными собраньями манили.
Я сквозь века ползу, ползу за ними
По катакомбам внутренних трущоб.
Что мне они? Их были далеки.
Мне хорошо сегодня быть собою.
И плохо мне. И снова за судьбою
Зовут, зовут пойти в ученики.
ОБЛАКА
Посмотри, эта жизнь, она так коротка,
Она так беспокойно длинна.
Впереди – тишина, позади – тишина,
А внутри облака, облака.
Поезд едет одну бесконечную жизнь,
А приедет в кромешную ночь.
Бесконечные будни о чем-то дрожит
Этот лист, что вот-вот ты сорвешь.
Тем листом буду я, ты над ним будешь – Бог,
Вот судьба моя – повелевай!
Но тебя отвлечет вековечный звонок,
Чахлый кофе, неверный вайфай…
Поезд тронется в путь, я же тронусь умом,
В ожидании осенних ветров,
Здесь на дереве, строго на месте своем,
В тишине облаков, облаков.
***
Торжественный колючий снег,
Дерев готические ветки,
Мороз, стремительный и меткий,
Погнал домой, на обогрев.
А то б смотреть на волшебство,
И думать думою бесхозной
О том, как кто-то в небе звёздном
Узнал, что где-то Рождество.
О том, как много лет назад…
О том, как не было и было…
О том, как ангел златокрылый
Сказал: «Домой идти нельзя!»
А ты идешь, а ты замёрз
И ангелов давно не слышишь…
А ты судьбу свою принёс,
А ты своим дыханьем дышишь.
***
Станция метро на ремонте
Вспыхнет огненной колесницей
И погаснет в куцей дремоте,
В черной бездне запропастится.
Вся она обрастает легендой,
Вот была, а теперь мы не знаем,
Чернота заплетается лентой,
Черноту не мы расплетаем.
Ехать дольше, ехать короче,
Наверху обращаясь в скитальцев,
Долгий путь до цели пророчит
Навигатор от чуждых станций.
Говорят, откроют в июле
Через год или три – дилемма,
Вид закрытого вестибюля –
Что изгнание из Эдема.
***
От дуг надбровных тени пролегли
На сферы век,
Глаза полусомкнуты, как в молитве,
Человек
Чужой — закрытый космос, погружен
В свои дела,
Душа его — зажженный телефон,
Душа взяла
Умчалась от телесной маеты
На ближний свет.
Ты в человеке не ищи ее черты —
Он глух и слеп,
Он пред тобой сидит спокоен, тих –
Почти святой.
И страшно в этом обществе святых
Быть молодой.
